Глава тринадцатая
Бергер шагал по дороге, ведущей в крематорий. Рядом шли строем шестеро заключенных.
Одного из них он знал. Это был прокурор Моссе. В 1932 году он в качестве соистца участвовал в
одном процессе против двух нацистов, обвинявшихся в убийстве. Нацистов оправдали, а Моссе
сразу же после захвата власти отправили за колючую проволоку. Бергер не видел его с тех пор,
как попал в Малый лагерь. Он узнал его по очкам с одним стеклом. Второе Моссе было ни к
чему: у него был лишь один глаз; второй ему в 1933 году выжгли сигаретой, на память о
процессе.
Моссе шел с краю.
— Куда? — спросил Бергер, не шевеля губами.
— В крематорий. На работу.
Группа обогнала его. Бергер узнал еще одного: социал-демократа, партийного секретаря
Бреде. Од вдруг заметил, что все шестеро были политическими. Их сопровождал капо с зеленой
нашивкой уголовника. Он насвистывал какую-то мелодию. Бергер вспомнил: это был шлягер из
какой-то старой оперетты. В памяти у него даже остались слова: «Прощай, волшебница звонка,
прощай, до следующей встречи».
«Волшебница звонка… — озадаченно повторил он про себя, глядя вслед шестерым. —
Наверное, какая-нибудь телефонистка.» Почему вдруг вспомнились эти слова? Почему он до сих
пор не забыл эту грошовую мелодию и даже идиотский текст? Столько важных вещей давно
ушли из памяти.
Он шел не спеша, наслаждаясь свежестью раннего утра. Этот каждодневный путь через
рабочий лагерь был для него чем-то вроде утренней прогулки по парку. Еще пять минут до
стены, окружавшей крематорий. Пять минут утреннего ветра.
Он увидел, как шестеро заключенных, среди которых были Моссе и Бреде, исчезли в
воротах. Странно, что на работу в крематорий послали новых людей. Рабочая команда
крематория состояла из особой группы заключенных, которые жили вместе. Их лучше кормили.
Кроме того, они пользовались определенными привилегиями. Через несколько месяцев их
обычно отправляли в газовые камеры, заменив другими. Теперешний состав команды работал
всего два месяца, а посторонних в крематорий посылали очень редко. Бергер был, пожалуй,
единственным. В начале его откомандировали сюда всего на несколько дней, а когда умер его
предшественник, ему велели продолжать работу. Он не получал усиленного пайка, не жил
вместе с командой истопников и поэтому надеялся, что его не отправят через два-три месяца
вместе с другими в лагерь смерти. Но это была всего лишь надежда.
Он вошел в ворота и увидел шестерых политических. Они стояли в одну шеренгу неподалеку
от виселицы, которая возвышалась посреди двора. Все старались не видеть виселицы. Лицо
Моссе изменилось. Своим единственным глазом он испуганно смотрел на Бергера. Бреде
опустил голову.
Капо обернулся и заметил Бергера.
— Что тебе здесь надо?
— Откомандирован на работу в крематорий. Осмотр зубов.
— А-а, зубодер. Давай, проходи, не задерживайся. Остальные — смирно!
Шестеро стояли так смирно, как только могли. Бергер пошел дальше. Когда он поравнялся с
Моссе, тот что-то прошептал, но он ничего не расслышал. А останавливаться было нельзя: капо
наблюдал за ним. «Странно, что такую маленькую группу привел капо, а не просто старший», —
подумал он.
