— Вергилий? — спросил он, не останавливаясь. — Гораций?
— А что-нибудь церковное?
— «Credo in unum deum…»
[7]
—
Отлично.
— Или «Credo quia absurdum…»
[8]
509-й поднял голову и взглянул в его огромные, бессонные глаза.
— Это про нас.
Хелльвиг остановился.
— Ты прекрасно знаешь, что это кощунство. Но я сделаю это. Хотя я ему совсем не нужен.
Бывает покаяние и отпущение грехов без исповеди.
— Может, ему обязательно кто-нибудь нужен, чтобы покаяться.
— Я делаю это только из сострадания к нему. А они тем временем украдут мою порцию
супа.
— Маанер покараулит твой суп. Только дай мне твою миску, — сказал 509-й. — Я подержу
ее, пока ты не выйдешь из барака.
— Зачем?
— Может, ему будет труднее поверить тебе, если ты придешь с миской.
— Хорошо.
Они вошли в барак. Внутри уже было темно даже перед самой дверью. Аммерс все еще
причитал шепотом.
— Сюда, — сказал 509-й — Аммерс, мы нашли священника.
Аммерс затих.
— Правда? — спросил он вдруг неожиданно внятно. — Он здесь?
Хелльвиг склонился над ним.
— Благословен будь Иисус Христос!
— Во веки веков. Амен… — прошептал Аммерс изумленно-растерянно, словно ребенок.
Они чуть слышно забормотали друг с другом. 509-й сел на землю, прислонившись спиной к
стене барака. Нагретая солнцем, она еще не успела остыть. Подошел Бухер и устроился рядом с
ним.
— Странно, — произнес он через некоторое время. — Иногда умирают сотни, и ты ничего
не чувствуешь. А тут — один-единственный, которого даже толком не знаешь, а такое чувство,
будто умирают тысячи.
509-й кивнул.
— Наше воображение не умеет считать. И цифры не действуют на чувство — оно не
становится от них сильнее. Оно умеет считать лишь до одного. Но и одного достаточно, если
действительно чувствуешь.
Из барака вышел Хелльвиг. На мгновение, пока он, согнувшись, переступал через порог, им
показалось, будто на плечах у него, как черная овца за спиной пастуха, лежит смрадная темень,
которую он решил выстирать в чистом воздухе весеннего вечера. Потом он выпрямился и снова
превратился в заключенного.
— Это было кощунством? — спросил его 509-й.
— Нет. Я не совершил никаких обрядовых действий. Я просто ассистировал ему во время
покаяния.
— Мы бы рады были тебе что-нибудь дать — сигарету или кусок хлеба, — сказал 509-й,
возвращая Хелльвигу миску. — Но у нас и у самих ничего нет. Все, что мы тебе можем
предложить — это баланда Аммерса, если он умрет до ужина. Мы бы получили его порцию.
— Мне ничего от вас не надо. Я ничего не хочу. Было бы свинством брать что-нибудь за
