— Да. В лагере Мюнцер соберет его.
— Я нашел целую пригоршню патронов. Не знаю только, подойдут или нет: не успел
разглядеть, нужно было их быстро спрятать. Хоть бы подошли!..
— Они нам очень пригодятся.
— А еще что-нибудь нашли?
— У Мюнцера есть еще части он нагана.
— Лежали на том же месте, что и вчера?
— Да.
— Кто-то ведь их туда положил, а?
— Конечно. Кто-то из города.
— Кто-нибудь из рабочих, наверное.
— Наверное. Это уже в третий раз. Значит, не случайно.
— Может, кто-нибудь из наших? Из тех, что разгребают военный завод?
— Нет. Этих здесь не было. Если бы это была их работа, мы бы знали. Это кто-то из города.
Подпольная организация лагеря уже давно искала возможности добывать оружие. Она
предвидела схватку с эсэсовцами и, не желая оказаться совершенно беззащитной в этой схватке,
готовилась к ней. Наладить связь с городским подпольем было почти невозможно. И вот, после
бомбежки заключенные, работавшие на расчистке, стали вдруг среди мусора и обломков, в
одних и тех же местах, находить отдельные части и даже готовое оружие. Эти сюрпризы среди
хаоса разрушения, которые им, по-видимому, устраивали рабочие, и были причиной резкого
увеличения числа добровольцев. Все это были надежные люди.
Колонна тем временем поравнялась с лугом, обнесенным колючей проволокой. Две рыжие
в белых пятнах коровы подошли вплотную к изгороди и, уставившись на заключенных,
принюхались. Добродушные глаза их влажно блестели. Никто не смотрел в их сторону, чтобы не
усиливать еще больше и без того жестокое чувство голода.
— Как думаешь, будут они нас сегодня обыскивать, после поверки?
— Зачем? Вчера же не обыскивали. Если бы мы работали где-нибудь поблизости от
оружия… А после работы за пределами военного завода они обычно не обыскивают.
— Кто его знает… Если нам придется все это выбросить…
Вернер посмотрел на небо. Оно уже было залито предсумрачным, розово-сине-золотым
сиянием.
— Когда мы придем, будет уже темно. Надо держать ухо востро. Ты хорошо замотал свои
патроны?
— Да. В тряпку.
— Хорошо. Если что — передашь их назад, Гольдштейну. Он передаст их Мюнцеру, а тот —
Ремме. Кто-нибудь из них выбросит их в случае чего. Если совсем не повезет и эсэсовцы будут
со всех сторон, бросай их куда-нибудь в середину строя. Только не в сторону. Тогда им трудно
будет взять кого-нибудь одного. Будем надеяться, что команда, которая работает на корчевке
деревьев, вернется одновременно с нами. Там Мюллер с Людвигом в курсе дела. Если нас будут
обыскивать, их группа сделает вид, что не расслышала команды и подойдет к нам как можно
ближе. Тут и надо будет им незаметно все сунуть.
Дальше дорога делала поворот и вновь устремлялась прямо к городу. По обе стороны ее
тянулись пригородные садово-огородные участки с мелкими деревянными домиками. Кое-где
работали люди. На заключенных мало кто обращал внимание. К ним здесь уже привыкли. Пахло
свежевскопанной землей. Где-то прокричал петух. На обочине стоял знак «Внимание! Поворот».
И указатель: до Хольцфельде 20 км.
— А что это там, интересно, впереди? — неожиданно спросил Вернер. — Не наши ли это
