Эрих Ремарк: «Возвращение»
96
няка окочуримся раньше.
При всем желании, не могу себе представить, что доживу до шестидесятилетнего возраста.
Я слишком часто видел, как умирают в двадцать лет.
В задумчивости, покуривая сигару, смотрю на отца. Я понимаю, что он мой отец, но сейчас
передо мной просто славный пожилой человек, осторожный и педантичный, и его взгляды не
значат для меня ровно ничего. Я легко могу вообразить себе его на фронте: за ним всегда нужен
был бы глаз да глаз, и в унтер-офицеры его, конечно, никогда бы не произвели.
После обеда я захожу к Людвигу. Он сидит за ворохом всяких брошюр и книг. Мне хочется
поговорить с ним о многом, что меня гнетет, мне кажется, что он поможет мне найти какой-то
путь. Но сегодня он сам какой-то неспокойный, взволнованный. Мы болтаем некоторое время о
том о сем.
– Я собираюсь сейчас к врачу… – говорит Людвиг.
– Неужели все еще дизентерия? – спрашиваю я.
– Да нет… Тут другое…
– Что же, Людвиг? – удивленно говорю я.
Он молчит. Губы у него дрожат.
– Не знаю, – произносит он наконец.
– Я провожу тебя, можно? Мне все равно делать нечего…
Он ищет фуражку:
– Ладно. Пойдем.
По дороге Людвиг украдкой поглядывает на меня. Он как-то необычно подавлен и молча-
лив. Сворачиваем на Линденштрассе и подходим к дому, перед которым в маленьком унылом
палисаднике торчит несколько кустов. На двери, на белой эмалевой дощечке, читаю: «Доктор
Фридрих Шульц – кожные, мочеполовые и венерические болезни». Останавливаюсь поражен-
ный.
– Что случилось, Людвиг?
Он смотрит на меня невидящими глазами:
– Пока ничего, Эрнст. Был какой-то нарыв, прошел, а теперь опять.
– Пустяки, – говорю я с облегчением. – У меня каких только фурункулов не выскакивало:
величиной прямо с детскую головку. Это все от суррогатов, которыми нас пичкали.
Мы звоним. Отворяет сестра – вся в белом. Оба мы страшно смущены и, красные до ушей,
входим в приемную. Слава тебе господи, – мы одни. На столе пачка журналов. Это «Ди Вохе».
Начинаем перелистывать. Номера довольно старые. Они возвращают нас к Брест-Литовскому
миру.
Появляется врач. Очки его поблескивают. Дверь в кабинет полуоткрыта. Видно металличе-
ское, обтянутое кожей кресло, подавляюще солидное и мрачное.
Смешная есть черта у врачей: обращаться с пациентами, как с маленькими детьми. У зубо-
деров это так уж и принято, в программу их курса вошло, но, по-видимому, это и здесь практи-
куется.
– Ну, господин Брайер, – начинает, балагуря, очковая змея, – придется нам с вами покороче
познакомиться.
Людвиг стоит как неживой. У него перехватывает дыхание:
– Так это?..
Врач сочувственно кивает:
– Да, анализ крови готов. Результат положительный. Ну-с, а теперь мы хорошенько при-
мемся за этих маленьких негодяев.
– Положительный… – запинается Людвиг. – Так, значит…
– Да, – говорит врач, – придется пройти небольшой курс лечения.
– Так, значит, у меня сифилис?
– Да.
Большая муха, жужжа, проносится по комнате и ударяется о стекло. Время остановилось.
Воздух между этими стенами становится мучительно липким. Мир изменил свое лицо. Ужасное
опасение сменилось ужасной уверенностью.
– Может быть, ошибка? – говорит Людвиг. – Нельзя ли повторить исследование?
