Эрих Ремарк: «Возвращение»
106
– Кажется, довольно часто, – говорит Карл. – А на что он тебе? Хочешь дела завязать с
ним?
Альберт отрицательно качает головой.
– А денег у него много?
– Куры не клюют, – с оттенком почтительности отзывается Карл.
– Глядите, вон Артур! – смеясь восклицает Вилли.
Из дверей, выходящих во двор, выплывает канареечно-желтый плащ. Несколько человек
встают и бросаются к Леддерхозе. Он отстраняет их, кой-кому покровительственно кивает и
проходит между столиками, словно генерал какой-нибудь. Я с удивлением смотрю на незнако-
мое нам жесткое, неприятное выражение его лица; выражение это даже улыбка не смягчает.
Он здоровается с нами чуть ли не свысока.
– Присядь, Артур, – ухмыляется Вилли.
Леддерхозе колеблется, но не может устоять перед соблазном показать нам, какая он здесь,
в своей сфере, персона.
– Пожалуй, но на одну минутку, – говорит он и садится на стул Альберта.
Альберт между тем бродит по кафе, разыскивая кого-то. Я хотел пойти вслед за ним, но
раздумал, решив, что он ищет туалет. Леддерхозе заказывает водку и начинает переговоры: де-
сять тысяч пар сапог военного образца, двадцать вагонов сырья; у его собеседника пальцы так и
сверкают бриллиантами. Время от времени Леддерхозе взглядом проверяет, прислушиваемся ли
мы к их разговору.
Альберт идет вдоль ряда лож. Ему что-то наговорили, чему он не может поверить, но что,
вместе с тем, весь день сегодня не дает ему покоя. Заглянув через щелку в предпоследнюю ложу,
он останавливается: его словно обухом по голове хватили. Зашатавшись, он отдергивает портье-
ру.
На столе бокалы с шампанским, цветы, скатерть наполовину сдвинута и свисает на пол. За
столом, в кресле, свернувшись клубочком, сидит светловолосая девушка. Платье соскользнуло к
ногам, волосы растрепаны, и грудь ее обнажена. Девушка сидит спиной к Альберту, напевает
модную песенку и, глядясь в карманное зеркальце, поправляет прическу.
– Люси! – хрипло произносит Альберт.
Вздрогнув, она быстро поворачивается и смотрит на Альберта, точно перед ней привиде-
ние. Судорожно пробует она улыбнуться, но лицо ее каменеет, когда она замечает взгляд Аль-
берта, устремленный на ее голую грудь. Лгать уже не приходится. В страхе жмется она к спинке
кресла.
– Альберт, я не виновата… Это он все… – запинается она и вдруг быстро-быстро начинает
лопотать: – Он напоил меня, Альберт, я этого совсем не хотела, он все подливал мне, я уже ниче-
го не понимала, клянусь тебе…
Альберт молчит.
– Что здесь происходит? – раздается голос за его спиной.
Бартшер вернулся из туалета и стоит у портьеры, покачиваясь из стороны в сторону. Дым
своей сигары он пускает прямо в лицо Альберту:
– Захотелось маленько на чужой счет поживиться, а? Марш отсюда! Отчаливай!
Мгновение Альберт, точно оглушенный, стоит перед ним, С невероятной четкостью отпе-
чатываются в его мозгу округлый живот, клетчатый рисунок коричневого костюма, золотая це-
почка от часов и широкое, красное лицо.
В этот миг Вилли, случайно взглянув в ту сторону, вскакивает и, опрокинув на пути двух-
трех человек, мчится через весь зал. Но поздно. Альберт уже вытащил револьвер и стреляет. Мы
все бросаемся туда.
Бартшер попытался загородиться стулом, но успел поднять его только на уровень глаз. А
пуля Альберта попадает двумя сантиметрами выше, в лоб. Он почти не целился, – он всегда счи-
тался лучшим стрелком в роте и всегда стреляет из своего револьвера только наверняка. Бартшер
падает. Ноги у него подергиваются. Выстрел оказался смертельным. Девушка визжит.
– Прочь! – кричит Вилли, сдерживая натиск публики. Мы хватаем Альберта, который стоит
неподвижно и не спускает глаз с девушки, тащим его за руки и бежим через двор, на улицу, сво-
рачиваем за угол и еще раз за угол и оказываемся на неосвещенной площади, где стоят два ме-
бельных фургона. Вилли прибегает вслед за нами.
