Эрих Ремарк: «Возвращение»
98
– Ах, Людвиг, Людвиг, что они только с нами делают… Мне противно прикоснуться к те-
бе? Ах ты дуралей, оболтус ты, вот я прикасаюсь к тебе, я сотни раз прикоснусь к тебе… – Слова
вырываются у меня из груди какими-то толчками, я сам плачу, – черт меня возьми, осел я эта-
кий, – и, обняв Людвига за плечи, прижимаю его к себе и чувствую, как он дрожит. – Ну, Люд-
виг, все ведь это чепуха, может быть, и у меня то же самое, ну успокойся же, эта очковая змея
наверняка все уладит.
А Людвиг дрожит и дрожит, и я крепко прижимаю его к себе.
2
На сегодня после полудня в городе назначена демонстрация. Уже несколько месяцев, как
цены непрерывно растут, и нужда сейчас больше, чем во время войны. Заработной платы не хва-
тает на самое необходимое, но, даже имея деньги, не всегда найдешь, что нужно. Зато количест-
во дансингов и ресторанов с горячительными напитками с каждым днем увеличивается, и мах-
рово цветут спекуляция и жульничество.
По улицам проходят отдельные группы бастующих рабочих. То тут, то там собираются
толпы. Носятся слухи, будто войска стянуты к казармам. Но солдат пока нигде не видно.
Слышны крики «Долой!» и «Да здравствует!». На перекрестке выступает оратор. И вдруг
все смолкает.
Медленно приближаются колонны демонстрантов в выцветших солдатских шинелях. Идут
по четыре человека в ряд. Впереди – большие белые плакаты с надписями: «Где же благодар-
ность отечества?» и «Инвалиды войны голодают!»
Плакаты несут однорукие. Они идут, то и дело оглядываясь, не отстают ли от них осталь-
ные демонстранты, – те не могут идти так быстро.
За однорукими следуют слепые с овчарками на коротких ремнях. На ошейниках собак –
красный крест. С сосредоточенным видом шагает собака рядом с хозяином, Если шествие оста-
навливается, собака мгновенно садится, и слепой останавливается. Иногда бегущие по улице со-
баки, виляя хвостом и подымая лай, бросаются к овчаркам-поводырям, чтобы поиграть и пово-
зиться с ними. Но те лишь отворачивают головы, никак не реагируя на обнюхивание и лай. И
хотя овчарки идут, чутко насторожив уши, и хотя глаза их полны жизни, но движутся они так,
точно навеки зареклись бегать и резвиться, точно они понимают свое назначение. Они отлича-
ются от своих собратьев, как сестры милосердия от веселых продавщиц. Пришлые собаки недол-
го заигрывают с поводырями; после нескольких неудачных попыток они поспешно убегают, как
будто спасаются бегством. Только какой-то огромный дворовый пес стоит, широко расставив
лапы, и лает упорно и жалобно, пока шествие не исчезает из виду…
Как странно: у этих слепцов, потерявших зрение на войне, движения другие, чем у слепо-
рожденных, – стремительнее и в то же время осторожнее, эти люди еще не приобрели уверенно-
сти долгих темных лет. В них еще живет воспоминание о красках неба, земле и сумерках. Они
держат себя еще как зрячие и, когда кто-нибудь обращается к ним, невольно поворачивают голо-
ву, словно хотят взглянуть на говорящего. У некоторых на глазах черные повязки, но большин-
ство повязок не носит, словно без них глаза ближе к свету и краскам. За опущенными головами
слепых горит бледный закат. В витринах магазинов вспыхивают первые огни. А эти люди едва
ощущают у себя на лбу мягкий и нежный вечерний воздух. В тяжелых сапогах медленно бредут
они сквозь вечную тьму, которая тучей обволокла их, и мысли их упорно и уныло вязнут в убо-
гих цифрах, которые для них должны, но не могут, быть хлебом, кровом и жизнью. Медленно
встают в потускневших клеточках мозга призраки голода и нужды. Беспомощные, полные глу-
хого страха, чувствуют слепые их приближение, но не видят их и не могут сделать ничего друго-
го, как только, сплотившись, медленно шагать по улицам, поднимая из тьмы к свету мертвенно-
бледные лица, с немой мольбой устремленные к тем, кто еще может видеть: когда же вы увиди-
те?!
За слепыми следуют одноглазые, раненные в голову, плывут изуродованные лица без носов
и челюстей, перекошенные бугристые рты, сплошные красные рубцы с отверстиями на месте
носа и рта. А над этим опустошением светятся тихие, вопрошающие печальные человеческие
глаза.
Дальше движутся длинные ряды калек с ампутированными ногами. Многие уже носят про-
