Эрих Ремарк: «Возвращение»
63
та. Вечерняя заря, леса и грезы… Летние ночи, томление, тоска по родине… Какое это было
время!..
Вилли держит в руках второй том. Он задумчиво рассматривает его.
– Это надо бы предложить сапожнику, – советует он Карлу.
– Почему? – улыбаясь спрашивает Людвиг.
– Кожа. Понятно? – отвечает Вилли. – У сапожников сейчас острый голод на кожу. Вот, –
он поднимает с пола собрание сочинений Гете, – двадцать томов. Это по меньшей мере шесть
пар великолепной кожаной обуви. За этого Гете сапожники наверняка дадут тебе гораздо больше
любого букиниста. Они с ума сходят по настоящей коже.
– Хотите? – спрашивает Карл, указывая на книги. – Для вас со скидкой!
Мы дружно отказываемся.
– Ты бы все-таки еще раз подумал, – говорит Людвиг, – потом ведь не купишь.
– Чепуха, – смеется Карл. – Прежде всего надо жить; жить лучше, чем читать. И на экзаме-
ны я плюю. Все это ерунда! Завтра начнется проба различных сортов водок. Десять марок зара-
ботка на бутылке контрабандного коньяка, это заманчиво, дружище. Деньги – единственное, что
вообще нужно. С деньгами все можно иметь.
Он увязывает книги в пачки. Я вспоминаю, что в былое время Карл предпочел бы голодать,
но не продал бы ни одной книги.
– Почему у вас такие ошалелые лица? – смеется он над нами. – Надо уметь из всего извлечь
пользу. За борт. старый балласт! Пора начать новую жизнь!
– Это верно, – соглашается Вилли. – Будь у меня книги, я бы их тоже спустил.
Карл хлопает его по плечу:
– От сантиметра торговли больше толку, чем от километра учености, Вилли. Я вдосталь
повалялся в окопной грязи, с меня хватит. Хочу взять от жизни все, что можно.
– В сущности, он прав, – говорю я. – Чем мы тут, на самом деле, занимаемся? Щепотка
школьных знаний – ведь это ровным счетом ничего…
– Ребята, смывайтесь и вы, – говорит Карл. – Чего вы не видели в этой дурацкой школе?
– Да, все это ерунда, конечно, – откликается Вилли. – Но мы по крайней мере вместе. А
кроме того, до экзаменов осталось каких-нибудь два-три месяца. Бросить все-таки жалко. Атте-
стат не помешает. А дальше видно будет…
Карл нарезает листы упаковочной бумаги:
– Знаешь, Вилли, так будет всю жизнь. Всегда найдутся два-три месяца, из-за которых что-
либо жалко бросить. Так и не заметишь, как подойдет старость…
Вилли усмехается:
– Поживем – чаю попьем, а там поглядим…
Людвиг встает.
– Ну, а отец твой что говорит?
Карл смеется:
– То, что обычно говорят в таких случаях старые, трусливые люди. Принимать это всерьез
нельзя. Родители все время забывают, что мы были солдатами.
– Какую бы ты профессию выбрал, если бы не был солдатом? – спрашиваю я.
– Стал бы сдуру книгами торговать, вероятно, – отвечает Карл.
На Вилли решение Карла произвело сильное впечатление. Он уговаривает нас забросить к
черту весь школьный хлам и заняться стоящим делом.
Жратва – одно из самых доступных наслаждений жизнью. Поэтому мы решаем устроить
мешочный поход. На продовольственные карточки выдают еженедельно по двести пятьдесят
граммов мяса, двадцать граммов масла, пятьдесят граммов маргарина, сто граммов крупы и не-
много хлеба. Этим ни один человек сыт не будет.
Мешочники собираются на вокзалах уже с вечера, чтобы спозаранку отправиться по дерев-
ням. Поэтому нам надо поспеть к первому поезду; иначе нас опередят.
В нашем купе сидит сплошь серая угрюмая нищета. Мы выбираем деревню подальше от
дороги и, прибыв туда, расходимся по двое, чтобы снимать жатву организованно. Патрулиро-
вать-то мы научились!
Я в паре с Альбертом. Подходим к большому двору. Дымится навозная куча. Под навесом
длинным рядом стоят коровы. В лицо нам веет теплым духом коровника и парного молока.
